Вейская империя. Том 1-5 - Страница 11

Когда тюремщики ушли, Марбод раскачался, забрался ногами на балку и выдернул из гнезда цепь, за которую был привешен. Через час в камеру опрометчиво заглянул желавший полюбоваться на нас охранник. Марбод удушил его цепью, забрал ключи, спустил брус, на котором мы висели и выпустил нас. Мы втащили часового внутрь и заперлись. Марбод выломал прутья из окошка. Мы разодрали все, что на нас было, на длинные полосы и связали этими полосами цепи: получилась довольно длинная веревка. Мы спустились во двор и прошли к воротам. Марбод придушил часового и выпустил меня через этакую форточку в воротах, величиной с аварийный люк. Я спросил, не хватит ли на него сегодня, и он ответил, что не хочет, чтобы в Ламассе рассказывали, как Марбод Кукушонок голым утекал из замка. Он сказал, чтобы я шел к лагерю и привел обратно воинов, если меня не придушат по ошибке.

Когда мы пришли к воротам, они были открыты: человек двадцать из числа вражеских дружинников налезало на Эльсила, защищавшего ворота, а еще чуть поодаль человек шесть шуровало на лесенке в центральную залу. Мы покончили с ними. Когда мы вошли в залу, то увидели, что посереди залы, на столе, сидит голый Марбод и ест с меча утку. В зале было шестнадцать трупов, включая хозяина замка, и кишки висели на стенах. Люди Марбода присоединились к нему. Я отошел в сторонку и тихонько блевал себе там, пока меня не засмеяли.

Марбод сказал, что он, как королевский уполномоченный, забирает замок от его прежнего владельца за неблагодарность и передает его Луху Медведю. Все захохотали.

Марбод везде очень настойчиво справляется о подземных пещерах и заколдованных храмах, провалившихся под землю. Справляется - значит пытает.

Я стал доискиваться, в каких отношениях Марбод с королем, и вышло, что этой зимой Марбод был в наилучших отношениях с королем, а недавно они наговорили друг другу крупных слов. Причиной этому некая черная кобыла с белым пятном на заду, принадлежавшая королю, и человек по имени Арфарра-советник. Этот Арфарра, желая рассорить Марбода с королем, сказал Марбоду, что король на него сердит и что Марбод может в этом сам убедиться, попросив у короля черную кобылу, - король ему непременно откажет. Королю же Арфарра сказал, что Марбод совсем обнаглел и везде похваляется, что король отдаст ему любимую черную кобылу. Король пришел в ярость. Марбод, с подачи Арфарры, попросил кобылу, король, с подачи Арфарры, послал Марбода туда, куда не может довезти не только кобыла, но и транссолнечный звездолет класса "А+".

Марбод страшно сердит на Арфарру, и я не хотел бы быть на месте человека, на которого Марбод сердит. Этот Арфарра - родом из-за Голубых гор и сбежал от тамошних властей. Меня страшно занимает любое известие о людях из-за Голубых гор, - ведь именно туда упал наш корабль.

Марбод сказал про Арфарру:

- Это страшный колдун, и он хочет забрать себе всю власть в королевстве. У него самого души нет, но с ним бегает такая белая мангуста, - это и есть его душа.

Я не вытерпел:

- Слушайте, Марбод, вы тоже везде таскаетесь с кречетом на плече, вы же ведь не скажете, что это ваша душа?

- Почему же, - сказал Марбод, - это моя душа.

Вытащил из ножен меч и прибавил:

- И это моя душа. У человека много душ. А у вас в чем душа?

Гм... В чем у меня душа?

Мы встретились с нашими подопечными из храма Шакуника. Отец Адрамет, глава каравана, - сволочь страшная. Натравил Марбода на деревеньку, цены в которой его не устраивали. Марбод забрал у жителей меха и янтарь, но вместо того, чтобы продать их Адрамету, в припадке хвастовства сжег все на лужайке. Адрамет бегал вокруг костра и вопил, как радиационная сирена.

Вернулись обратно. Бредшо оглядел меня с головы до ног и спросил, понимаю ли я, что участвовал в разбойничьем походе. Я ответил, что мне было интересно. Мы поругались.

Бредшо сказал, что под старым городом есть пещера. По-видимому, это та самая пещера, которую ищет Марбод, и сдается мне, что в этом храме добра будет побольше, чем во всех ограбленных нами деревеньках, вместе взятых."

Итак, в начале весны храмовые торговцы явились в поместье, где жили остальные земляне, и начался торг.

Товарообмен был не так уж велик. Крестьяне чтили древний закон на скалах, по которому каждый маленький человек не имел права убивать более десяти черепах в год. Господа чтили закон, по которому большой человек получал от маленького не более трети добытых "мехов и костей".

Поэтому-то крестьяне, будучи людьми мирными и законопослушными, и судились с каждой лишней куницей. А дружинники, будучи людьми воинственными, но тоже законопослушными, добывали меха и кости в соседних деревнях.

Приехал с торговцами и сын хозяина, на пир и охоту собрались окрестные сеньоры. Младший Опоссум, только что пожалованный землей в королевском городе Ламассе, привез с собой в патриархальную глушь культуру двора: отец одобрил черноволосых рабов, доставшихся Младшему Опоссуму в зимнем походе, рубленные серебряные слитки и переливчатые ткани, но покачал головой при виде острозадых амфор с вином. В нем боролись инстинкты рачительного хозяина и расточительного сеньора.

- Отцы наши не глупей нас были, - сказал он, глядя на вино. - Разве просяная буза хуже?

Младший Опоссум возразил, что мир не стоит на месте, а движется вперед.

Ванвейлену Марбод нравился: ибо был высок, строен, голубоглаз и дьявольски красив. "Притом же без него нас бы передушили, как цыплят..."

Особенно, однако, нравилось то, что прошли времена предков, и славный рыцарь охранял торговый караван, а на шее, вместо зубов убитого противника, носил яшмовое ожерелье из страны Великого Света, и каждый камень был символом, а не частью покойника.